Путешествие сквозь призму веков

Анна Берникович

Проселочная дорога, испещренная сотнями крупных, мелких ямок и выбоин, пряталась в густом тумане. Машина плавно маневрировала, неуклюже окунаясь колесом в ту или иную дорожную «западню». Считанные километры в этот момент казались непреодолимы, но излишняя спешка в пути чревата печальными последствиями. Подпрыгивая на каждой кочке, паломники молчаливо вглядывались вдаль.

– Вот те самые высокие сосны, а где же озеро?

– Нет-нет, мы еще не приехали! – уверяли другие. – Посмотрите вон туда, монастырь там. Видите! А может это другая деревня…

На несколько секунд в машине воцарилась тишина. Но ненадолго. Пристальный взгляд будоражил воображение, рисуя в серой пелене тумана долгожданный образ обители.

Каков он монастырь? Чаще всего, говоря о нем, мы представляем высокие белокаменные стены, над которыми возвышаются позолоченные купола соборов, десятки паломников, множество туристов, которые восхищенно любуются красотой величественных храмов. Но есть и другие монастыри. Более скромные во внешнем убранстве, но не менее дорогие сердцу. Именно таким и является возрождаемый Тадулинский Свято-Успенский женский монастырь, куда и направлялись в этот день паломники.

На обочине дороги показался указатель. Деревня Слобода. Доехали, слава Богу. Возле высокого забора машина остановилась.

– Где же монастырь? – глядя по сторонам, спросила 8-летняя Илария.

– Так вот он, – не замечая удивления ребенка, радостно воскликнула Галина.

– А где храм? – недоумевая, продолжала девочка, уткнувшись лбом в стекло.

– Тут недалеко, – послышалось в ответ.

– Вы уверены?

Вопрос растворился в воздухе, словно тот злополучный туман, сдерживающий в дороге. Из-за поломки машины мы опоздали на службу. Но, смиряясь, повторяли: «На то воля Божия». Извилистая тропинка вела на холм, на котором возвышался Свято-Успенский храм. В окошке дребезжало пламя горящих свечей и был виден силуэт инокини Ольги, склонившейся над аналоем.

В храме было много людей. Помимо глубочан приехали паломники из Витебска. Молились, затаив дыхание, повторяя про себя слова церковных  песнопений. По окончании Божественной Литургии глубочанин Николай кратко описал чувства, переполнявшие верующих: «Служба пролетела как мгновение! Только пропели антифон, а тут уже и Причастие. Я и не заметил, как прошла Литургия. Так хорошо было!» От себя хотелось бы добавить лишь, то, что за считанные минуты совсем незнакомые люди стали одной большой семьей.

После Богослужения матушка Илария тепло поприветствовала паломников и рассказала об истории чудом обретенного год назад деревянного образа Тадулинской иконы Божией Матери. Икона находилась некоторое время в одном из храмов Пинской епархии. И вот сейчас пребывает в Тадулинском Свято-Успенском женском монастыре.

После вкусного обеда паломники пожелали потрудиться. Нам с Иларией досталась самая легкая и при этом ответственная работа. Протирать полотенцем вымытую посуду, сортируя тарелочки, вилки да ложки по рисункам, форме и непосредственному предназначению. Перебирать гречку, отбирая в сторонку некрасивые зерна,  было еще интереснее.

Спросив разрешения матушки Иларии и не дожидаясь других, поспешили с дочерью к храму. Вот они – те самые высокие сосны, неспешно качающиеся на ветру, и хрустальное зеркало большого озера, разлитого у подножья обрыва. Постоянных жителей в деревне осталось немного, приезжают дачники, паломники. А возле храма так хорошо, тихо, спокойно и красиво. И красота эта не в ярких красках небоскребов, торговых центров, шумных автомобильных трасс. Наоборот. В их отсутствии. Уцелевшая сквозь призму веков кирпичная кладка бывшего храма, найденные в зарослях сирени позабытые могилы и маленькая церковь на месте некогда большого храма.

– Символично, что именно сегодня мы и собрались вместе, – говорит матушка Илария. – 7 ноября – особый день. События 100-летней давности невозможно стереть из памяти людской. Это наша горькая история. Смена власти и последующее притеснение верующих. Как много горя пришлось пережить людям! Но мы верим, что все в нашей жизни происходит неслучайно. На то есть воля Божия. И вот спустя ровно 100 лет собрались в этом храме, чтобы помолиться, как знак того, что обитель, которая, казалось, была навсегда стерта с лица земли, возрождается. И пусть в ней всегда будет многолюдно и тесно.

Матушка провела для паломников экскурсию по прихрамовой территории, подробно рассказав об истории разрушенной обители.

Вечернее чаепитие затягивалось, а уезжать не хотелось. Паломники наперебой делились с матушкой своими сокровенными переживаниями, спрашивали совета. Перед отъездом вспомнили, что забыли сделать фото на память. Решили вернуться в храм. На улице стемнело. Не было видно ни озера, ни сосен, ни скромных монастырских построек. Перед иконой теплилась свеча, освещая храм изнутри.

Покидали монастырь в вечерней мгле. Садились в машину, а говорили о том, когда можно было бы еще приехать. Обещали в молитвах вспоминать друг друга. Машина тронулась с места.

– Так вот он какой монастырь, – сказала Илария, помахав рукой стоявшим у высокого забора насельницам монастыря.

До поздней ночи рассказывала она бабушке о том, что видела, какие в храме иконы, и как боялась не справиться с первым в ее жизни монастырским послушанием. На следующий день на привычный вопрос учителя «Как провели осенние каникулы?» она коротенько постаралась передать все то, что поздним вечером долго и эмоционально рассказывала бабушке.

Сверстники к своему изумлению узнали, что помимо Полоцкого и Березвечского монастырей есть еще один. Где-то за Витебском, над озером, и что там живет еще одна Илария, матушка Илария, к которой младшая тезка, если так можно ее назвать, обещала обязательно еще не раз приехать, а фото возле храма сохранить на память.

Дай Бог, чтобы возрождаемый монастырь вернул свое прежнее величие, был местом уединенной молитвы для монахинь и вместе с тем обителью, в которую бы стекались сотни, тысячи верующих для духовного окормления.

История – это не сухие цифры и факты, это люди, которые живут здесь и сейчас, и не задумываются о том, что спустя лет 100 или 200 потомки вспомнят их имена. Разве могли священник Павел Гальковский, монахиня Есфирь (Вяль) с сестрами, предположить, что о них, спустя годы будут столь трепетно вспоминать монахини возрождающейся обители, молится? Они смирялись, полагаясь на волю Божию, преодолевали испытания и ныне являются для нас образом кротости, смирения, искренней любви и веры в Бога.