Церковь впервые празднует память преподобного старца Паисия Святогорца

11 июля 2015 г. православная Церковь впервые со дня канонизации празднует память преподобного старца Паисия Святогорца.

 Известный афонский подвижник наших дней, Паисий Святогорец, был причислен к лику святых 13 января 2015 года.

Имя преподобного Паисия Святогорца включено в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Священного Синода от 5 мая 2015 года (Журнал № 19), с определением празднования памяти святого 29 июня/12 июля.

Паисий Святогорец (греч. Παΐσιος Αγιορείτης); в миру Арсений Езнепидис, (греч.Αρσένιος Εζνεπίδης) родился 25 июля 1924 в Фарасах. Он  получил профессию плотника, а после армии ушел на Святую Гору Афон. Там, в монастыре Есфигмен, он в 1954 году был пострижен в рясофор с именем Аверкий.

Новый монах нес любые послушания, а выполнив свои, помогал и другим братьям закончить их работу. Аверкий постоянно молился, стараясь, чтобы это не заметили окружающие, любил читать жития святых.

В 1954 году Аверкий по совету духовного отца перешел в обитель Филофей и стал там учеником отца Симеона, известного своей добродетелью. В 1956 году отец Симеон постриг Аверкия в малую схиму с именем Паисий.

В 1962 году подвижник отправился, по каким-то духовным причинам, на Синай. Там он также много работал, а на заработанные деньги покупал пищу и раздавал ее бедуинам, которые его очень любили.

В 1964 году монах Паисий вернулся на Афон. В 1966 году он заболел и ему отняли большую часть легких. Постепенно к старцу потянулись тысячи людей. Ежедневно, от восхода до заката он советовал, утешал, решал людские проблемы, изгонял всякое стеснение и наполнял души верою, надеждою и любовью к Богу.

12 июля 1994 года старец предал свою преподобную душу Господу. Он был погребен в монастыре св. Иоанна Богослова в Суроти Солунской, место его погребения стало святыней для всего православного мира.

Какой он, преподобный Паисий Святогорец?

13 января 2015 года старец Паисий, чьи поучения очень любимы православными христианами в России, Священным Синодом Вселенского Патриархата причислен к лику святых Православной Церкви

 Преподобный Паисий родился в 1924 году в семье, из которой происходил еще один греческий святой — преподобный Арсений Каппадокийский. Он и дал будущему старцу имя при крещении — Арсений. Родители хотели назвать ребенка в честь деда — Христос. Однако преподобный Арсений сказал: «Хорошо, вы хотите оставить кого-то, кто пошел бы по стопам деда. А разве я не хочу оставить монаха, который пошел бы по моим стопам?».

Уже в детстве Арсений был уверен в своем будущем пути. Когда его спрашивали, кем он станет, когда вырастет, он с твердостью отвечал: «Монахом». В школьные годы он много читал Священное Писание и жития святых, собрал целую коробку житий.

Даже если Он был просто Человеком…

Старец Паисий вспоминал один эпизод из своего детства: «С одиннадцатилетнего возраста я читал жития святых, постился и совершал бдения. Мой старший брат отбирал у меня жития и прятал их. Но ему не удалось добиться своего. Я уходил в лес и продолжал читать. Тогда один из друзей моего брата, Костас, сказал ему: “Я тебе его исправлю”.

Костас пришел к нам в дом и начал рассказывать мне теорию Дарвина. Тогда я поколебался и решил: “Пойду помолюсь, и если Христос — Бог, то Он явится мне, чтобы я перестал колебаться в вере. Он даст знак — тенью, голосом или чем-то подобным”. Э, настолько в те годы у меня хватало ума. Уединившись, я начал класть поклоны и молиться несколько часов подряд. Но я ничего не увидел и не услышал. Совершенно выбившись из сил, я остановился. Тут я вспомнил одну сказанную Костасом фразу: “Я признаю, что Христос был Человеком выдающимся — праведным, добродетельным. Его соплеменники позавидовали Его добродетели и осудили Его на смерть”. Тогда я решил: “Раз Христос был таким, то — даже если Он был просто Человеком — Его стоит полюбить, послушаться и принести себя в жертву ради Него”».

Связь с главштабом и с Богом

Когда в Греции началась гражданская война, Арсений был призван в действующую армию, где служил три с половиной года радистом.

Он вспоминал: «Однажды наш полубатальон попал в окружение, против нас было больше тысячи мятежников. Мы окопались за скалами, которые представляли собой как бы естественное оборонительное сооружение.

Я присоединился к ребятам, стал носить ящики с боеприпасами, а в промежутках бегал к рации, пытаясь соединиться с главным штабом. После многих попыток я установил связь и сообщил, что мы находимся в опасности. На следующий день, когда мятежники приблизились к нам так близко, что мы уже слышали их брань, — прилетела наша штурмовая авиация и разбила их в пух и прах».

Старец рассказывал об этом случае тем, кто спрашивал его о том, какую пользу приносят людям монахи, отдалившиеся от общества. «Монахи — это радисты Церкви. Если своей молитвой они устанавливают связь с Богом, то Он спешит на помощь и помогает более действенно. Лишний одиночный выстрел погоды не сделал, а вот когда прилетела авиация — это решило судьбу сражения».

Агнец трепещет, как живой ягненок

После службы в армии Арсений впервые посетил Афон. Однако пробыл там недолго — только измучился в поисках наставника и вернулся к семье по просьбе отца, которому в то время было сложно справляться с хозяйством после женитьбы старшего сына.

От родных он не скрывал, что от монашеского пути не отказался. Но говорил им, что остается в миру от того, что еще не готов к монашеству — чтобы близкие не переживали из-за того, что исполнение его желания задерживается из-за них.

В марте 1953 года Арсений вновь отправился на Афон и оказался в монастыре Эсфигмен.

Старец рассказывал об одном переживании того времени: «Я помогал в церкви, неся послушание пономаря во время всенощных бдений. Однажды, стоя в алтаре, я наблюдал за совершавшим проскомидию священником. Когда священник произнес слова “жрется Агнец Божий”, я увидел, что Агнец на дискосе трепещет, как живой ягненок, которого режут. Разве мог я после этого случая дерзнуть еще раз приблизиться к священнику во время проскомидии! Из этого видно, что Таинство начинается еще с проскомидии, что бы там ни говорили некоторые»…

27 марта 1954 года послушник Арсений принял рясофорный постриг с именем Аверкий.

У Бога Свой план

Отец Аверкий искал уединения. После Эсфигмена он жил в монастыре Филофей, где был пострижен в мантию с именем Паисий.

Он пытался уйти дальше от людей. Даже однажды договорился с лодочником, который должен был отвезти его на пустынный остров. Но лодочник почему-то не выполнил обещания и не пришел в оговоренное время…

Еще раздумывал о том, чтобы стать послушником у старца в отдаленном скиту. Однако и этого не получилось: тот старец скончался. Отец Паисий потом говорил: «Какая же меня ждала беда, если бы я перешел к отцу Петру! После его кончины я остался бы один и без тормозов бросился бы в аскезу. Что бы сделал со мной диавол!».

Старец Паисий затем и вовсе оказался вдали от Афона — в монастыре Стомион: «Я хотел одного, но у Бога был Свой план. Однако впоследствии оказалось, что я перешел туда главным образом для того, чтобы помочь восьмидесяти совратившимся в протестантство семьям вернуться в Православие».

Садик Божией Матери

Отец Паисий, еще будучи в армии, дал Богоматери обет потрудиться на восстановлении Ее сгоревшей обители. «Я думал, что поскольку стал монахом, то Божия Матерь не взыщет с меня исполнения этого обета. Но, видно, Она этого хотела»,— рассказывал он.

Старец называл Стомион «садиком Святой Богородицы» в напоминание о саде Божией Матери — Святой Афонской Горе.

Пречистая Дева не оставляла попечения о старце. Он вспоминал: «Когда заливали бетон, пришли помочь семьдесят человек. Неожиданно, в самый разгар работы, мастера говорят мне: “Не хватает двадцати мешков цемента”. Что тут делать? Я оказался в трудном положении. “Оставлять работу недоделанной нельзя”,— говорят мастера. Я поспешил в церковь, зажег свечку и на коленях стал просить Божию Матерь о помощи. Потом вернулся к мастерам и велел им продолжать заливать бетон, не убавляя количества цемента в растворе. А когда мы закончили, у нас осталось еще пять лишних мешков цемента!».

В Стомионе отец Паисий пробыл до 1962 года и отправился оттуда на Синай, закончив восстановление обители и сделав, пожалуй, главное дело в этом месте — изгнал оттуда протестантов, которые одно время стали очень активно проповедовать и увлекли за собой жителей близлежащих селений.

Если же у тебя нет друзей святых, то дружи с дикими животными

На Синае старец переселился в келью святых Галактиона и Епистимии, которая отстоит от монастыря на расстоянии чуть меньше часа пешего пути.

О жизни там он рассказывал так: «Пустыня избавляет человека от страстей. Если ты отнесешься к пустыне с почтением и подстроишь себя под нее, то она даст тебе прочувствовать свое утешение.

Я дружил с двумя куропатками. Птицы прилетали посидеть со мной за компанию и меня утешить. Куда бы я ни шел, они — слыша мои шаги — прилетали и садились рядом.

У диких животных я нашел больше любочестия, чем у многих людей. Лучше дружить с животными, чем с людьми мира сего. Если — после Бога — ты хочешь иметь истинного друга, то подружись со святыми. Если же у тебя нет друзей святых, то дружи с дикими животными».

О пользе мучения

В конце 1966 года отец Паисий перенес серьезную операцию — ему удалили долю левого и небольшую часть правого легкого, в которых было много воспалительных очагов. Операция длилась около десяти часов с сильным кровотечением, которое врачи никак не могли остановить. Хирургическое вмешательство дало осложнение на глаза — зрение в левом сильно упало.

Но и тут старец увидел только повод благодарить Бога: «Эта болезнь принесла мне большую пользу. Раньше, читая в Священном Писании о Страстях Господних, я воспринимал это просто как исторический факт. И о мучениях святых — также. Отныне же я буду им сопереживать, потому что и самому мне довелось пережить небольшую боль. Вот уже двадцать пять дней, как я не могу прийти в себя от страданий».

Не Христос ко мне, а я к Нему

Так каким же был преподобный Паисий? Его житие не уместить в небольшую статью — огромный том написан и издан. И даже самых ярких эпизодов всех не пересказать.

Приведу один из последних — перед самой кончиной, в июле 1994 года.

С трудом и страданиями (у старца был рак, давший метастазы в печень), но самостоятельно преподобный приходил в храм причащаться. Когда ему предлагали, чтобы священник причащал его в келье, он отказывался, говоря:

—  Не Христос должен идти ко мне, а я к Нему.

Наверно, это и есть главный ответ на вопрос, каким он был. Всё время стремящимся ко Христу.

Просто? Обычно? Так про всех святых говорят? Наверное. Святые — очень простые люди. Они просто идут к Нему. Только этот простой путь надо выбрать и никуда не сворачивать. Несмотря на то что у Бога может быть Свой план, а не наш. Несмотря на лишения, трудности и страдания.

Преподобный Паисий Святогорец смог, и мы можем, знакомясь с ним через книги, молясь ему, что-то понять. Понять эту сложную простоту выбора.

Старец Паисий Святогорец: Упростите вашу жизнь

«Какие же счастливцы те, кто живут во дворцах и наслаждаются всеми благами», — говорят люди мира сего. Однако блаженны те, кому удалось упростить свою жизнь, освободить себя от удавки этого мирского усовершенствования — от множества удобств, равных множеству затруднений, и избавиться от страшной душевной тревоги нынешней эпохи. Если человек не упростит свою жизнь, то он будет мучиться. Тогда как упростив ее, он избавится и от этой душевной тревоги.

Как-то раз на Синае приезжий немец сказал одному очень смышленому мальчику-бедуину: «Ты есть умный ребенок и способный достигайт образование». — «Ну и что потом?» — спрашивает его тот. «Потом ты будешь инженер». — «А потом?» — «Потом открываль мастерскую по ремонт автомобилей». — «Потом?» — «Потом ее увеличишь». — «И что же потом?» — «Потом нанималь других мастеров — комелектовайт для большой рабочий персонал». — «Стало быть, что же, — говорит ему мальчуган, — сперва у меня будет одна головная боль, потом я добавлю к ней еще одну, а потом и еще? Не лучше ли как сейчас — иметь голову спокойной?» Головная боль, по большей части, происходит как раз от таких мыслей: «Сделаем одно, сделаем другое». А если бы мысли были духовными, то человек испытывал бы духовное утешение и не мучился бы головной болью.

Сейчас в беседах с мирскими людьми я тоже подчеркиваю значение простоты. Потому что в большей части того, что они делают, необходимости нет, и их снедает душевная тревога. Я говорю людям о безыскусности и аскетичности, я не перестаю взывать: «Упростите вашу жизнь, чтобы исчезла душевная тревога». И большинство разводов начинается как раз с этого. У людей много работы, им надо сделать столько всего, что идет кругом голова. Работают и отец, и мать, а дети остаются без призора. Усталость, нервы — даже малый пустяк приводит к большому скандалу, а затем автоматически следует развод. Люди доходят уже и до этого. Однако, упростив свою жизнь, они будут и полны сил, и радостны. Да, душевная тревога — это сущая погибель.

Как-то раз мне довелось оказаться в роскошнейшем доме. Во время беседы хозяева сказали мне: «Мы живем прямо-таки в раю, а ведь другие люди так нуждаются». — «Вы живете в аду», — ответил им я. — «Безýмне, в сию нóщь дýшу твою́ истя́жут от тебе́” (Лк.12:20), — сказал Господь безумному богачу. Если бы Христос спросил меня: „Где тебе отвести место — в какой-нибудь темнице или же в доме, подобном этому“, то я бы ответил: „В какой-нибудь мрачной темнице“. Потому что темница пошла бы мне на пользу. Она напоминала бы мне о Христе, о святых мучениках, о подвижниках, скрывавшихся в „прóпастех земны́х“ (Евр.11:38), она напоминала бы мне о монашеской жизни. Темница была бы немножко похожа и на мою келью, и я бы от этого радовался. А о чем напоминал бы мне ваш дом и какую пользу я получил бы от него? Поэтому темницы утешают меня много больше не только какого-нибудь мирского салона, но и прекрасно отделанной монашеской кельи. В тысячу раз лучше жить в тюрьме, чем в таком вот доме».

В другой раз я остановился в Афинах у своего друга, и он попросил меня встретиться с одним многодетным отцом, но только до рассвета, потому что в другое время тому было некогда. Пришел этот человек — радостный и непрестанно славословящий Бога. У него было много смирения и простоты, и он просил меня молиться о его семье. Этому брату было тридцать восемь лет, и он имел семерых детей. Дети, он с женой, плюс его родители — всего одиннадцать душ. Все они ютились в одной комнате. С присущей ему простотой он рассказывал: «Стоя-то мы помещаемся в комнате все, но вот когда ложимся спать, места не хватает — тесновато. Но сейчас, Слава Богу, сделали навес для кухни и стало полегче. Ведь у нас, отченька, есть и крыша над головой — другие-то вон и вовсе живут под открытым небом». Работал он гладильщиком в Пирее, а жил в Афинах и для того, чтобы быть на работе вовремя, выходил из дома затемно. От долгого стояния на ногах и сверхурочной работы у него образовалось варикозное расширение вен, причинявшее его ногам беспокойство. Но большая любовь к семье заставляла этого человека забывать о болячках и хворях.

Вдобавок он то и дело себя укорял, говорил, что у него нет любви, что он не делает подобающих христианину добрых дел, и не мог нахвалиться на свою жену за то, что она делает добрые дела, заботится не только о детях, но и о свекре со свекровью, обстирывает живущих по соседству стариков, прибирается у них в домах и даже «супчик им варит!» Лицо этого доброго семьянина светилось от Благодати Божией. Он имел в себе Христа и был исполнен радости. И комнатенка, в которой они ютились, тоже была исполнена райской радости. Те, кто не имеет в себе Христа, будут исполнены душевной тревоги. Они не поместятся и в одиннадцати комнатах даже вдвоем, тогда как здесь одиннадцать душ со Христом — поместились в одной.

Сколько бы много места ни было у людей — даже у людей духовных — им все равно не будет хватать места, потому что в них самих не хватило место Христу, потому что Он не вместился в них полностью. Если бы жившие в Фарасах женщины поглядели на ту роскошь, которая присутствует сегодня даже во многих монастырях, то они бы воскликнули: «Бог низвергнет с неба огонь и попалит нас! Бог нас оставил!» Фарасиотки справлялись с работой в два счета. Спозаранку они выгоняли коз, потом наводили порядок в доме, потом шли в часовню или же собирались где-нибудь в пещерах, и та, что немножко умела читать, читала житие дневного Святого. Потом начинали творить поклоны с молитвой Иисусовой. Но ведь кроме этого они еще работали, уставали. Женщина должна была уметь обшивать весь дом. А шили вручную. Ручные швейные машинки и в городе-то были редкостью, а в селе их не было и подавно. Хорошо если на все Фарасы была одна швейная машинка, И мужчинам они шили одежду — очень удобную, а носки вязали на спицах. Все делали со вкусом, с любовью, но при этом и время у них оставалось, потому что все у них было просто. Второстепенное фарасиотов не заботило. Они переживали монашескую радость. И если, скажем, ты замечал, что одеяло лежит на кровати неровно, и говорил им: «Поправьте одеяло», то в ответ слышал: «Тебе это что, мешает молиться?»

Сегодня людям неведома эта монашеская радость. Люди считают, что испытывать лишения, страдать они не должны. А если бы люди думали немножко по-монашески, если бы они жили проще, то и были бы спокойны. Сейчас они мучаются. В их душах — тревога и отчаяние: «Такому-то удалось построить два многоэтажных дома!» Или: «Такому-то удалось выучить пять иностранных языков!» — или еще что-нибудь подобное этому. «А у меня, — говорят, — нет даже своей квартиры, и иностранного языка я не знаю ни одного! Все, пропал я!» Или же кто то, имея автомобиль, начинает терзаться: «У другого машина лучше моей. Надо и мне покупать такую же». Он покупает себе новую машину, но и она ему не в радость — ведь у кого-то еще есть и получше. Он покупает такую же и себе, а потом узнает, что у иных есть собственные самолеты, и опять мучается. Конца этому нет. Тогда как другой человек, у которого тоже нет машины, славословит Бога и радуется. «Слава Богу! — говорит он. — Ну и пусть у меня не будет машины. Ведь у меня крепкие ноги, и я могу ходить пешком. А у скольких людей ноги ампутированы, и они не могут за собой ухаживать, не могут выйти на прогулку, нуждаются в чьем-то уходе!.. А у меня есть собственные ноги!» В свою очередь, человек хромой говорит так: «А каково другим, у которых нет обеих ног?» — и радуется тоже.

Неблагодарность и ненасытность — великое зло. Человек, порабощенный чем-то материальным, всегда порабощен волнением и душевной тревогой, потому что он то дрожит, боясь, как бы у него не отняли его богатство, то испытывает страх за свою жизнь. Как-то раз ко мне пришел один богач из Афин и сказал: «Отче, я потерял контакт со своими детьми. Я потерял своих детей». — «А сколько у тебя детей?» — спросил я. «Двое, — ответил он. — Вскормил их на птичьем молоке. Имели все, что хотели. Даже по машине им купил». Потом из беседы стало ясно, что у него была своя машина, у жены — своя и у каждого из детей — своя. «Чудак человек, — сказал я ему, — вместо того, чтобы решить свои проблемы, ты их только увеличил. Сейчас тебе нужен большой гараж для машин, за их ремонт надо платить вчетверо больше, не говоря уже о том, что и ты с женой, и твои дети в любой момент рискуете разбиться. А если бы ты упростил свою жизнь, то семья была бы сплоченной, один понимал бы другого, и всех этих проблем у тебя бы не было. Вина за то, что с вами происходит, лежит не на твоих детях, а на тебе самом. Это ты виноват в том, что не воспитал их по-другому». На одну семью — четыре автомобиля, гараж, свой механик и все прочее! Да неужели один не может поехать куда-то чуть пораньше, а другой — чуть попозже? Весь этот комфорт порождает трудности.

В другой раз ко мне в каливу пришел другой глава семьи — на этот раз из пяти человек — и сказал: «Отче, у нас есть одна машина, но я думаю купить еще две. Так нам будет полегче». — «А насколько вам будет потруднее, ты не подумал? — спросил его я. — Одну машину ты оставляешь в какой-нибудь подворотне, а где будешь ставить три? Тебе понадобится гараж и склад для горючего. Вместо одной опасности вы будете подвергаться трем. Лучше вам обходиться одной машиной и ограничить свои расходы. И время, чтобы смотреть за детьми, у вас будет, и сами вы будете умиротворенными. В упрощении вся основа». — «Да, — говорит, — а я ведь об этом и не задумывался».

— Геронда, один человек рассказывал нам, как он два раза не мог заставить замолчать противоугонную сигнализацию в своем автомобиле. Один раз из-за того, что в машину залетела муха, а в другой раз он сам нарушил инструкцию пользования противоугонной системой, когда садился в собственный автомобиль.

— У этих людей мученическая жизнь, потому что они не делают свою жизнь проще. Большинство удобств влекут за собой неудобства. Мирские люди задыхаются от многого. Они заполонили свою жизнь множеством удобств и сделали ее трудной. Если не упростить свою жизнь, то даже одно удобство рождает целую кучу проблем.

В детстве мы обрезали края у катушки из-под ниток, вставляли в серединку деревянную палочку и устраивали замечательную игру, которая доставляла нам настоящую радость. Маленькие дети радуются игрушечной машинке больше, чем их отец — купленному «Мерседесу». Спроси какую-нибудь девчушку: «Что тебе подарить — куколку или многоэтажный домище?» Вот увидите, она ответит: «Куколку». Суетность мира в конце концов познают даже малые дети.

— Геронда, а что больше всего помогает понять радость, которую приносит простота, безыскусность?

— Осознание глубочайшего смысла жизни. «Ищи́те прéжде Цáрствия Бóжия…» (Мф.6:33) Простота и всякое правильное отношение к вещам начинаются с этого. (Блаженной памяти старец Паисий Святогорец. «Слова». Том I. «С болью и любовью о современном человеке». Издательский дом «Святая Гора», М., 2008)

www.pravmir.ru